заставы, лошади были обычными, явно не Орловскими рысаками. Так, обычными лошадьми, не дороже десяти рублей ценой. Поэтому, я несколько слукавил, когда сказал Добрынину, что конокрады определены и дело за малым, за их задержанием. Сам я пока в этом весьма сомневаюсь, хотя и дал телеграфную депешу на всякий случай, – подвёл итог сказанному Муратов.

– Что вы думаете о новом анонимном письме Добрынину? Какие предложения, Евграф Михайлович? Как все эти случаи соединить во едино? – опять уточнил Муратов.

Сыщик ответить не успел. Вошёл адъютант и доложил, что группа, посланная для обыска на улицу Оружейную, прибыла. Старший группы просится на доклад.

– Пусть войдёт, – сказал генерал.

Вошел жандармский офицер и доложил о том, что в данном доме постоянно никто не проживает уже около месяца. Комната в доме сдавалась некому Александру Майлову. Хозяев нет, проживают в Москве. Соседи показали, что тот последнее время, этот Майлов, появляется наездами. Крайне редко. Однако, при обыске найдена свежая революционная газета «Вольное слово». Кроме того, найдено некое письмо, которое он посмотрел и считает очень важным для доклада. Письмо и газеты лежали на столе. Возможно дом являлся неким почтовым ящиком для переписки неизвестных, жандармскому управлению, революционеров.

– Читайте, – приказал Муратов.

– Не могу, ваше высокопревосходительство, – ответил офицер.

– Почему?

– Зашифровано, – ответил тот.

– Позвольте, посмотрю, – сказал Евграф и подошёл к офицеру.

Заглянул в письмо, сыщик с улыбкой сказал: «Это старославянский шифр, я уверен. Прикажите расшифровать немедля, у вас подобные специалисты имеются. Тем более здесь всего две строчки».

Евграф в прошлом году активно помогал полиции Санкт-Петербурга в задержании террористов, покушавшихся на жизнь императора Александра Второго. Там, в ходе своей службы, был вынужден, весьма часто, сталкиваться с различными шифрами. Революционеры не сидели на месте. Члены различных партий и движений были повсюду. Они активно изучали возможности сбора информации с переписок различных ведомств империи. Но сами активно применяли в свою очередь, любые возможности зашифровать свои сообщения. Так, революционеры подпольных организаций Народная воля, Народная расправа, анархисты и другие, в целях конспирации, применяли различные агентурные шифры. Наиболее распространенными из которых являлись такие, как «книжный шкаф». Шифр простой замены. Для него необходимы были книги – ключи, которые успешно находила полиция при облавах и обысках. «Старославянский шифр» – замена букв на их числовое значение в старославянской письменности. «Невинные письма» – когда для получения истинного смысла письма, было необходимо читать каждое шестое или другое по взаимной договоренности, слово. Популярным был и тюремный шифр – «полибия», его можно было использовать для перестукивания между камерами. Например, буква «б» стояла на втором месте в алфавитном ряду и звучала она следующим образом: «длинный удар, пауза два коротких удара». Буква «в», стояла на третьем месте, значит она звучала как: «длинный удар, три коротких удара».

– Ну что ж, возможно вы правы, – сказал Александр Иванович, передавая письмо вошедшему адъютанту, с просьбой немедленного дешифрования.

– Что за газета такая, «Вольное слово»? – уточнил Пётр, молчавший до этих пор.

– Давайте не будем на эту тему. Так каковы же ваши мысли, Евграф Михайлович, по поводу кражи коней? – вновь задал вопрос сыщику Муратов.

– Мысли очень просты. Или вся семейка Майловых закоренелые преступники или кто-то водит нас за нос. Сами посудите. С одной стороны, у старика Майлова найдены неопровержимые улики преступлений. Сегодня поступило случайное письмо на его непутёвого сына, по результатам обыска у того тоже улики и тоже тянут на каторгу. С другой стороны, Александра Майлова и конюха зачем-то посадили в пещеру и связали. Можно было просто связать и бросить где-то поблизости. Хотя, конечно, возможно, это сделано ради того, чтобы не нашли подольше. В районе дубовой рощи проводили странные и языческие жертвоприношения. Мужики эти, мокшане, оказались в районе Прилеп, да ещё в утреннее время. На конях и возможно тайно. В то же время совершенно открыто выехали через заставу в направлении Рязани, и при них были исправные документы. Письма всякие, Николаю Никитичу, голове, приходят. Всё это наталкивает меня на мысль, что некто, весьма хитрый и умный, воплощает свои мысли, запутывая нас. Сам в это время планирует направиться с конями в неизвестном направлении. Мне кажется, нас за нос водят. Я признаюсь, даже в этом убеждён

Через полчаса, вошёл офицер и доложил: «Всё расшифровали. Содержание следующее: «Мы в В… Там где императорский дворец. Завтра уходим на Орёл».

– Разрешите идти? Или ещё какие распоряжения, ваше высокопревосходительство? – уточнил он.

– Идите, милейший. Что скажите, Евграф Михайлович, по поводу фразы? – спросил генерал.

– Скажу следующие. Пока ничего не понимаю. Они что, в Санкт-Петербурге, ведь там императорский дворец? – недоумённо ответил сыщик.

– Я знаю, возможно, они в Венёвской округе, есть там такой дворец. У нас там есть село Мильшино, в ней некая усадьба Ржевских. Так вот, эту усадьбу Ржевских иначе никто и не называет, как «императорский дворец». Они же построили Зимний дворец в миниатюре. В сто раз уменьшенную копию. Им сам государь-император проект присылал. Пуговица, которую Евграфу передали, гвардейская. Они оба в прошлом гвардейцы. Кроме того, Майлов говорил, что преступники между собой разговаривали о каких-то «Мульках» или «Мильках». Конечно, я далёк от мысли, что Пётр или Сергей могли украсть лошадей. Пётр, вообще, земский начальник. Полицейскую власть в уезде представляет. А вот Сергей мог поозорничать. Говорят, что у них с головой, Добрыниным, недоразумение получилось на прошлом городском балу. Надо ехать в Венёв и Мильшино, – с горячностью заявил Пётр.

– Какие недоразумения? – уточнил сыщик.

– Да было одно. Сергей Ржевский прибыл на костюмированный бал в костюме «дерева с дуплом» впереди и сзади. Оба дупла были закрыты дверцами, на которых имелись надписи: «Не открывать, пчелы. Могут ужалить». Так вот, наиболее любопытные гости, мужчины и женщины, решили посмотреть и начали открывать дверцы.

– И что? – уточнил Евграф.

– Так вот они начали открывать, а там человеческое естество, в том, в чём мать родила. Так голова приказал его вывести с бала, под смех публики. Ели вытащили. Он сопротивлялся и бил ветками от карнавального дерева слуг и публику. Шутка удалась. Все были в восторге, кроме Добрынина, – засмеялся Пётр.

– Поезжайте. Попрошу немедленно, сегодня же. До Венёва около пятидесяти вёрст. Сегодня к ночи будете в Венёве, а с утра усадьбу проверите. Полномочий вам представить не могу. Обвинения весьма шаткие. В помощь тоже дать никого не могу. Но вам и не надо, Пётр Семёнович Ржевский сам полицейскую власть представляет в уезде. Возможно, что Сергей без его разрешения решил шутку сыграть. Вот и разберётесь, Пётр Семёнович однозначно будет на вашей стороне. Можно и прямо в «лоб» сказать, пусть разрешат осмотреть усадьбу и опросить слуг и жителей села. Думаю, что проблем у вас не будет, – подвёл итог разговора Муратов.

– Полностью согласен с вами, господин генерал и Петром Владимировичем. Несмотря на то, что кто-то нас водит за нос, эту версию необходимо проверить. Тем более, меры по задержанию возможных конокрадов, мокшан, и без нашего вмешательства примут. Но те слова, которые были сказаны преступниками: «теперь на Ушкинскую…», подтвердились. Проживание Мокшан на этой улице, выявлено, возможно и что-то подтвердится и в этом случае, – согласился Тулин.

Через десять минут Пётр и Евграф вышли из здания жандармского управления и направились на временную квартиру для сбора вещей. Затем они решили заехать за Ольгой Владимировной и направиться в Венёв. Иначе бы она не простила им самостоятельной поездки. Там проживали матушка и дед обоих.

– Евграф Михайлович, вы что-нибудь знаете про эту газету? – уточнил, Пётр, когда они вышли из жандармского управления и направились к заводскому экипажу с кучером.

– Немного знаю. Но говорю вам по большому секрету и прошу вас ни с кем не делиться. Конечно, это не государственная тайна, но всё же не для всех ушей. Газета эта задумана известной в узких кругах «священной дружиной», или «святой дружиной». Возглавляют которую самые именитые